1923   ::   Иванов Олег Эдуардович

И кто про них слышал? Почему одни имеют право на жалость? Чем они лучше?

Когда убили Листьева, который может и был хорошим журналистом, но погиб в разборках по чисто деловым вопросам, телевизор бился в истерике три дня. В Чечне гибли наши ребята тысячами, и никто не обращал на это внимание и не предлагал устроить общенациональный траур. Когда таких же бизнесменов, как этот деятель рекламы отстреливали почти каждый день, то самое лучшее, что они заслужили - это краткий репортаж на три минуты, и хмурую реплику прокурора «вот опять бандитские разборки».

Ладно, что это я завёлся. Справедливости что-ли захотел? Так нету её, справедливости. И не будет.

Неожиданно он вспомнил Высоцкого «Вы оба пострадавшие, а значит, обрусевшие - мои без вести павшие, твои безвинно севшие».

Прав был мужик. Ничего не скажешь. Может, как говорят, не сильно умный, но писатель и не должен быть сильно умным. Он должен чувствовать. А Владимир Семёнович чувствовал. И отражал. А ведь верно отразил.

Герхард пришёл весь обновленный, как Эйфелева башня в миллениум. Он сверкал и блестел. Ему хотелось двигаться и шутить. Коля его понимал, и решил, что настал момент познакомить его с Перовским. Они заехали на Мясницкую и довольно долго обсуждали идею создания ресторана-клуба для иностранцев. Фрицу эта идея понравилась. Он был готов давать деньги. Но надо было провентилировать этот вопрос в ЦК. Но как-то всё возможности не было. В принципе, Коля был рад. Перовский и Фриц нашли друг друга. Дальше всё пошло бы само собой. Узнав у секретарши, где можно искать Василия, он с большим внутренним удивлением поехал в Румянцевскую библиотеку.