JК
Отражение Ворона :: Вересов Дмитрий
Страница: 15 из 77 – Что ж, хозяин-барин… А я, с вашего позволения… Голубушка, еще графинчик!
– Нам свежевыжатый сок. Две «Лангустики», два шашлыка, – деловито распорядилась Алиса.
Себе Модест Карлович велел подать черной икры, стерлядь и двести французского коньяку поверх водки. По выражению лица великого критика Иван понял, что тот даже не допускает мысли о «голландском расчете» – за все должна уплатить приглашающая сторона… Кстати, тогда, в далеком семьдесят четвертом, после столь своеобычного вступительного слова молодой Ломов понес такую премудрую околесицу, что Иван почувствовал себя будто с лютого похмелья и больше на оппозитивную семасиологию не ходил. Да и сам ломовский спецкурс вскоре прикрыли – после того, как «академические козлы» во главе с академиками Левачевым и Стукалиным опубликовали в «Литературке» открытое письмо в ЦК с требованием оградить советскую лингвистику от происков вандалов. Говорят, опальный Ломов нашел приют в университете города Тарту, откуда его вместе с другими «оккупантами» выставили в девяносто первом. Тогда возвратившийся в Петербург Модест Карлович нашел себя в литературной критике…
– Вы чьи вообще? – допытывался между тем Ломов у Алиски. – Издательские? Если от Хромченко, я с ним не работаю… Или журнальские?
– Литературный Интернет-сайт писателя Ивана Ларина, – с важным видом напомнила Алиска.
– Иван Ларин – это я, – тихо уточнил Иван.
– Нам свежевыжатый сок. Две «Лангустики», два шашлыка, – деловито распорядилась Алиса.
Себе Модест Карлович велел подать черной икры, стерлядь и двести французского коньяку поверх водки. По выражению лица великого критика Иван понял, что тот даже не допускает мысли о «голландском расчете» – за все должна уплатить приглашающая сторона… Кстати, тогда, в далеком семьдесят четвертом, после столь своеобычного вступительного слова молодой Ломов понес такую премудрую околесицу, что Иван почувствовал себя будто с лютого похмелья и больше на оппозитивную семасиологию не ходил. Да и сам ломовский спецкурс вскоре прикрыли – после того, как «академические козлы» во главе с академиками Левачевым и Стукалиным опубликовали в «Литературке» открытое письмо в ЦК с требованием оградить советскую лингвистику от происков вандалов. Говорят, опальный Ломов нашел приют в университете города Тарту, откуда его вместе с другими «оккупантами» выставили в девяносто первом. Тогда возвратившийся в Петербург Модест Карлович нашел себя в литературной критике…
– Вы чьи вообще? – допытывался между тем Ломов у Алиски. – Издательские? Если от Хромченко, я с ним не работаю… Или журнальские?
– Литературный Интернет-сайт писателя Ивана Ларина, – с важным видом напомнила Алиска.
– Иван Ларин – это я, – тихо уточнил Иван.