Флейтист   ::   Сергиевская Ирина

Но теперь, когда нам позволено наконец бросить годами выстраданный клич: "Прочь варягов!", я призываю выбрать достойное тело для страждущей бессмертной души Осипа Петровича изнаших рядов. Требования к предлагаемому телу высоки: оно должно быть молодым, здоровым, талантливым. И я с гордостью говорю - такое тело у нас есть!

Чувствуя важность момента, я встал. Под гром оваций лилипут прыгнул мне на шею и запечатлел благоговейный поцелуй на челе.

- Поздравляю, милый! Ты - наш!

Из хора восторгов послышалось победное:

- Теперь до кремации успеем!

Пытаясь отцепить от себя подлого лилипута, я кричал:

- Николай Иванович, скажите им, что материя первична!

Комендант бодро отстучал, что, мол, да, первична, но это с какой стороны посмотреть. И я понял, что он одобряет все творимое здесь.

- Люсек! Бумагу и ручку! - закричал Покровский. - Сейчас мы скоренько все зафиксируем.

- А танцы когда же? - игриво спросил Гинтаревич, подмигивая Милице Аркадьевне.

- Танцы, дед, потом, - заверил его Тырков. - Сначала дельце обделаем.

Передо мной на стол положили лист бумаги и ручку. За спиной встал Степан Петрович, с обеих сторон подступили безмолвные, как истуканы, сыны Гинтаревича. На столе по-турецки сидел лилипут и как бы в шутку грозил мне кулачком.

- Что вы хотите от меня? - спросил я. - Ведь вы уже все решили.

- Вай, какой капризный молодой человек, - снисходительно бросил Гарун. - Бумага есть, ручка есть. Заявление давай нада!

- Какое заявление?!

- Пиши, боярин, я диктую: В "ОВУХ", товарищу Безбородову от такого-то.

- Да вы что-о?! - взревел я и попытался вырваться, но мне не дали.