Флейтист   ::   Сергиевская Ирина

Ты же сживотными работаешь, с чистыми детьми природы! Ведь у тебя в груди должно биться доброе сердце!

Пашка вытащил изо рта хрупкий скелетик кильки и добродушно ответил:

- Так оно и доброе. Чего мы тебе здесь плохого сделали?

- Да, - подхватил Шаранский, - небоевитое у вас какое-то настроение, Сергей Васильевич. Мы вас на ответственную должность выдвинули, а вы тут демонстративно хандрите.

- Неблагодарная пошла молодежь, - констатировал Гинтаревич. - С гнильцой юношество наше. Правда, и раньше случались казусы. Вот, помнится, представлял я на мальчишнике у одного великого князя "Человека-лягушку". Он тоже все хандрил, хандрил... А потом взял да застрелился.

- Дед! - крикнул Тырков. - Заткни свой маразм! Такое дельце провернули, стольких зайцев убили одним снайперским выстрелом!

Тут хвастливо встрял лилипут:

- Так кто стрелял!

- Ну ты, ты, Цицерон наш Демокритович!

- Малюпашечка, дай я тебя расцелую! - пробасила Милица Аркадьевна.

Из магнитофона полилось гнусавое французское пение. Стол сдвинули, предались танцам. Шарманисто зашаркал Гинтаревич, зацокал острыми каблучками лилипут, начала извиваться Люська, Милица Аркадьевна приседала на месте, виляя тазом, Шаранский ходил павлином, тряся плечами по-цыгански... Эх! Эх! Жарь! Жги! Шибче ходи! Давай!... Трясся пол, дрожала люстра. Соседи за стеной, чета Голубицких, решив, видимо, что тут праздник, тоже врубили магнитофон и запели дурными голосами "Мою маленькую мансарду".