Пьеса для обреченных   ::   Русанова Вера

В коробочке с мирными реквизитами кондитерской фабрики любовно обернутая в вату, как какая-нибудь новогодняя игрушка, лежала синяя с восковым отливом мертвая рука. Рука с серебряной печаткой на пальце.

— А как выглядел этот… приятель? — Собственный голос, с трудом пробивающийся сквозь приступы тошноты, показался мне каким-то деревянным.

— Как, как? — Дежурная с явной неохотой оторвалась от газеты. — Приятелей своих, что ли, не знаете? Плащ длинный, лицо перевязано… Вещи-то ваши?

Я заторможенно кивнула.

— Могли бы тогда хоть спасибо сказать. Я вообще-то тут не курьером работаю!

У меня вдруг невыносимо заболел затылок, в глазах начало темнеть, ноги сделались ватными.

— Спасибо! — горестно и зло выкрикнула вместо меня Каюмова, выхватывая из моих слабеющих рук коробку. Прислонила меня к стене, пару раз легонько шлепнула по щекам.

— Не надо, — едва слышно попросила я, стараясь дышать ртом. Почему-то мне казалось, что воздух вокруг мгновенно пропитался тяжелым трупным смрадом.

— Раскисать не надо! — яростно прошептала она в ответ. — Нельзя сейчас раскисать! Слышала: он ждет у стойки регистрации? Это значит, что из Москвы нас не выпустят. По крайней мере, живыми… Так что драпать надо из аэропорта. И как можно быстрее!

Из тех трех с лишним часов, что я проворочалась с боку на бок в каюмовской постели, по-настоящему заснуть мне удалось едва ли на полчаса.