Пьеса для обреченных   ::   Русанова Вера

Люди вокруг смеялись, покупали газеты, жевали трубочки с повидлом и хачапури. А я тупо шагала вперед, как смертник, которого ведут на расстрел.

Шагала и почти хотела, чтобы мне на голову свалился какой-нибудь шальной кирпич. По крайней мере, на этом все бы закончилось…

Излишне говорить, что ночь была бессонной. Едва войдя в квартиру и не успев даже разуться, я бросилась на кухню и вооружилась длинным и острым ножом для разделывания рыбы. Потом, ежесекундно озираясь и вздрагивая от каждого шороха, обследовала все укромные уголки — благо в моей крохотной квартирке таковых было немного! Посмотрела даже в тумбочке для обуви и под ванной.

Отрубленных рук, равно как и других частей тела покойного Вадима Петровича, не обнаружилось. Но я, понятное дело, не успокоилась и, все так же сжимая в руке нож, уселась возле самой двери, надеясь, в случае чего, успеть выскочить.

На улице постепенно темнело. Солнечные блики на полу сделались закатно-розовыми, а потом и вовсе исчезли. Сидеть у порога стало страшновато.

Какие-то шаги в подъезде, зловещие скрипы и чье-то дыхание по ту сторону двери, мерещившиеся так явственно… В довершение всего пронзительно и страшно зазвенел телефон. Я, едва не получив мгновенный инфаркт, на подгибающихся ногах добрела до аппарата и сняла трубку. На то, чтобы сколько-нибудь внятно сказать «алло», моих сил уже не хватило.