JК
Пьеса для обреченных :: Русанова Вера
Страница: 258 из 443Труп Вадима Петровича тоже бесследно пропадает!
Следующими умирают Розенкранц с Гильденстерном…
…Их гибель Их собственным вторженьем рождена.
Ничтожному опасно попадаться Меж выпадов и пламенных клинков Могучих недругов…
Бедный, бедный мой Леха! Бедный глупый Славик! Они всего лишь хотели легко и быстро срубить большие деньги. Влезли туда, куда ни в коем случае не должны были лезть. Может быть, чуть промедлили, решая, кому выгоднее продать информацию? Совсем чуть-чуть, но этого оказалось более чем достаточно…
Офелия! Безумная Офелия… Несчастная, одинокая Каюмова, по сути не сделавшая никому ничего плохого.
Она старалась по ветвям развесить Свои венки: коварный сук сломался, И травы, и она сама упали В рыдающий поток…
Радужные круги расплывались у меня перед глазами, когда я закрыла текст пьесы. Сердце гулко и больно колотилось, желудок отчаянно ныл. Все складывалось! Все чудовищным образом складывалось! Полония убили клинком — и Вадима Петровича закололи! Розенкранцу и Гильденстерну отрубили головы — то же самое случилось с Лехой и Славиком. Об Офелии и говорить нечего! Если бы не хрестоматийный пример ее гибели, я бы, возможно, до сих пор не догадалась о том, что, собственно, происходит…
За окном шел снег и тонкими горностаевыми шкурками ложился на ветви деревьев и карнизы окон. А где-то совсем рядом бродил призрак в сером плаще, с забинтованным лицом. За ним тянулся жуткий кровавый след.
Следующими умирают Розенкранц с Гильденстерном…
…Их гибель Их собственным вторженьем рождена.
Ничтожному опасно попадаться Меж выпадов и пламенных клинков Могучих недругов…
Бедный, бедный мой Леха! Бедный глупый Славик! Они всего лишь хотели легко и быстро срубить большие деньги. Влезли туда, куда ни в коем случае не должны были лезть. Может быть, чуть промедлили, решая, кому выгоднее продать информацию? Совсем чуть-чуть, но этого оказалось более чем достаточно…
Офелия! Безумная Офелия… Несчастная, одинокая Каюмова, по сути не сделавшая никому ничего плохого.
Она старалась по ветвям развесить Свои венки: коварный сук сломался, И травы, и она сама упали В рыдающий поток…
Радужные круги расплывались у меня перед глазами, когда я закрыла текст пьесы. Сердце гулко и больно колотилось, желудок отчаянно ныл. Все складывалось! Все чудовищным образом складывалось! Полония убили клинком — и Вадима Петровича закололи! Розенкранцу и Гильденстерну отрубили головы — то же самое случилось с Лехой и Славиком. Об Офелии и говорить нечего! Если бы не хрестоматийный пример ее гибели, я бы, возможно, до сих пор не догадалась о том, что, собственно, происходит…
За окном шел снег и тонкими горностаевыми шкурками ложился на ветви деревьев и карнизы окон. А где-то совсем рядом бродил призрак в сером плаще, с забинтованным лицом. За ним тянулся жуткий кровавый след.