Падение Вавилона   ::   Молчанов Андрей

- Естественно!

Я еще около часа живописал прапорщику ужасы курсантского бытия, упомянув, кстати, о предложении своего сокурсника сигануть с третьего этажа, дабы очутиться здесь, в больничной нирване, как о наглядном примере доведения человека до крайней степени отчаяния, но Константиныч, служивший, по его словам, среди бумагомарателей в каком-то штабе и оторванный от бытия низших слоев, воспринимал мои рассказы как нечто научно-фантастическое, хотя недоверчивое сопереживание мне выказывал.

В холле госпиталя мы с ним простились, я дружески хлопнул Константиныча по плечу, направляясь в свое отделение, но тут заметил замершего у лифта соседа по палате - полковника с загипсованной клешней, смотревшего на меня с каким-то страдальческим укором.

- Болит рука? - поинтересовался я, преисполнившись чувством сопереживания.

- Так вот почему вы служите в Москве... - молвил полковник. - А говорили: распределение, случайность...

- Не понял.

- Что ж тут не понять... Может, вы не знаете и того человека, с кем только что распрощались?

- Знаю... Константиныч...

- Василий Константинович.

- Ну... - Я начал предчувствовать нечто нехорошее.

- Заместитель министра внутренних дел.

Возникла пауза.

- Пошли в палату, - сказал я устало. - Скоро отбой.

- А здесь, значит, отдыхаем от воинской повинности, язвительно заметил полковник. Но так, осторожно заметил, как бы про себя.

Вот тебе и две звезды в одну линию...

Ночью я спал плохо. А на следующий день узнал, что высокопоставленный пациент из госпиталя после обследования выписан, так что отныне для прогулок мне следовало подобрать иного компаньона.

Через четыре дня настала пора и мне возвращаться в постылую учебку, из которой приехал за мной знакомый "уазик".

Из машины вышла старуха-майор.

- Подкопаев? - спросила она утвердительно и крайне сухо.