Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II   ::   Штерн Борис Гедальевич

Не успел Гайдамака в глубокой задумчивости от «Летописи» умыть руки и подобрать оторванную в спешке пуговицу от ширинки (а тут еще от длительного сиденья на унитазе разболелся пораненный фашистом копчик), как вдруг распахнулась дверь с сосущей Бриджитт Бардо («оправиться не дадут спокойно!»), быстрым шагом, как к себе домой, вошел в женский туалет (туалет, кстати, как туалет, только без этих кафельных мужских лоханок) майор Нуразбеков, обнял Гайдамаку за плечи и сказал:

– Ну, как вы тут без меня?… Управились? Все прочитали? Потом, потом, там немного, потом дочитаете… У вас все в порядке? Застегните ширинку и идемте скорее, командир, дорогой вы мой человек!

Майор Нуразбеков одной рукой взял Гайдамаку под локоток, вторую положил ему на плечо и завел совсем обалдевшего от такого нежного обращения Гайдамаку обратно в кабинет.

А в кабинете!

Пока Гайдамака облегчал в женском туалете тело и душу, в кабинет майора Нуразбекова успела набежать толпа добрых молодцев в штатском, не продохнуть, – ну, толпа не толпа, а на футбольную команду с запасной скамейкой хватало, – кто сидел, кто стоял, кто на подоконнике примостился, и Вова Родригес тут, все были разнолицые и ясноглазые, и все Гайдамаку так разглядывали, будто впервые, бля, обнаружили жизнь ли Марсе; а Гайдамака, попятно, чувствовал себя последним микробом под микроскопом, к тому же микробом с недозастегнутой ширинкой. Тогда, видя такое дело, майор Нуразбеков разрядил обстановку шуткой:

– Что, посравшего человека никогда не видели? Вот он – Командир Гайдамака, какой есть, такой есть, другого Командира у нас нет. – Слово «командир» майор произносил с нажимом, как бы с большой буквы. – Поглазели, запомнили – и хватит. Всё! Все выметайтесь отсюда к чертовой матери, быстренько! И вас, товарищ генерал, извините уж, это тоже касается.