Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II   ::   Штерн Борис Гедальевич

Из записок путешественников



Итак, Высочайшее соизволение на открытие образцового Дома Терпимости получено. «Всех ТЕРПЕТЬ, лишь бы не было революции». Шкфорцопф описывает зиму девятьсот пятого года, подлую южно-российскую зиму с кровавым воскресеньем, с мокрыми ветрами и соленым снегом, разъедающим не только литые подошвы ботинок, но даже литые презервативы из бразильского каучука. А пронос, Александр Васильевич Суворов, будто бы основавший Южно-Российск на развалинах им же разваленной турецкой крепости Аджубей, мог бы с самого начала озаботиться состоянием городской коммунальной службы. Но будущему генералиссимусу не до подобных мелочей, ему тесно в империи, он рвется на юго-запад испить треухом дунайской воды, и дальше, дальше, к теплым проливам, что в реальности приводит к нерадивости дворников и к запущенному коммунальному состоянию (отсюда и коммунистические настроения) пыльного и безводного Южно-Российска.

Наступает зима. Черчилль и Маргаритка счастливы, они уже привыкли к ящику из-под рейтуз, всеядно едят все, что им приносят с Привоза, – мясо, птицу, рыбу, овощи, фрукты, ягоды – лишь трещит за ушами-локаторами. Ночью летают над городом, к рассвету возвращаются. Все укушенные и отравленные купидонами пребывают в состоянии эйфории. Фотографический салон «Шкфорцопф и О'Павло» переименовывается в «Строительную контору Шкфорцопф и Ко». Яд купидона в больших дозах окрыляет и способствует воздухоплаванию. Первым обнаруживает это О'Павло.