Как на Дерибасовской угол Ришельевской   ::   Смирнов Валерий Павлович

Мадам Пикас занялась формальностями с липовым вызовом, выдав Ленчику двести три рубля для перемены фамилии. И через пять дней Ленька уже Пикас доказал всей Одессе, как можно нажраться за три рубля, исповедуя иудейскую религию.

Вот в таком возвышенном состоянии Пикас с видом прежнего Репина припирается до доцента Шкалика с Суриковым под мышкой. И прямым текстом намекает ему, что это дело надо бы замочить. Иван Александрович, наглядно доказывая, что он кто угодно, только не жмот, наливает в две посуды и эта пара начинает с тоста за дружбу народов Пикаса и Федорова.

Ленька допил очередную рюмку, вместо традиционного «Класс» неожиданно для Федорова заявил: «Самый цимес, балядь…» Федоров довольно кивнул головой, потому что привык пить только то, что дарят, а преподносили доценту вовсе не «биомицин». Пикас смотрел на полотно Сурикова и хвалил сам себя:

– Вот это работа, а, Фэдоров…

Доцент Шкалик кивал головой в такт, показывая своим набравшимся видом, что Суриков умел макать кисть у краски. И наливал Леньке с таким уважением, будто он никогда не был Репиным. Может быть, на этом все и закончилось бы. Но в душе новоявленный Пикас оставался тем же бухариком Ленькой.