Как на Дерибасовской угол Ришельевской   ::   Смирнов Валерий Павлович

Поэтому он с настойчивостью повторил:

– Вот это работа, а, Фэдоров… Разве русский так нарисует?

Федоров сперва хотел выяснить, не менял ли фамилию Суриков, а потом пристально прислушался до того, что бормочет художник:

– Еле подрамник залимонил… Хорошо ухнали достал…

Несмотря на выпитое, Федоров сталпотеть больше обычного. И когда он окончательно понял, что залепил на стенку вместо Сурикова Пикаса, набросился на Ленчика, разбазарившего по пьяни подлинное произведение искусства:

– Ты, Пикас недорезанный… Подлинник! Где подлинник? Ты мне ответишь за это, морда жидовская…

– Ах ты гой, – встрепенулся Ленчик, и тут же поправился, – еси добрый молодец. Что ты дергаешься? Я тебе чего-то на шару забацаю… Человеку свойственно оши… А зохен вэй… ошибаться, если он не Ленин…

При ссылке на того, кто пожизненно обеспечил Федорова никому ненужной работой, морда Шкалика приняла цвет знамени победившего Октября. Он опрокинул журнальный столик и сгреб живописца за барки. В это время требовательно дал знать за себя телефон и Федоров переключил внимание и руки с Ленчика на трубку. Ему очень хотелось услышать голос Вовки Лорда, чтобы заказать срочную работу по прежней специальности, а именно – смешать этого Пикаса с говном. Хотя голос в трубке был хриплым, как у Лорда, он принадлежал явно женщине.

– Я согласна, – услышал Федоров прямо в своем ухе.

– Куда это согласна? – машинально спросил доцент и потом поинтересовался: – Кому вы звоните?

– Тому, у кого тридцать шесть сантиметров, – пояснил женский голос, – и я согласна куда угодно, лишь бы поскорее.

Доценту Федорову было важнее внести коррективы до судьбы Ленчика, чем выяснять что-то за непонятные сантиметры. Он бросил трубку и заспешил к художнику.