Колодцы предков   ::   Хмелевская Иоанна

— А кто?

— Преждечем мы успели его остановить, вперёд вышел Михал Ольшевский:

— Я, — мужественно объявил он.

Сержант недоуменно уставился на него:

— Вы? Как же?.. Это ваш?

— Нет. Вы же слышали. Пачореков.

— Пачорек согласился?

— Не знаю. Скорее всего нет. Я не знаком с Пачореком.

— А если вы, братец, не знаете Пачорека, то зачем же вы забили его свинью? Украли?

Михал Ольшевский поперхнулся и покраснел.

— Ну что вы!.. Я не забивал… Это того… вообще ошибка! Я вовсе не хотел убивать эту свинью!

— А если вы, браток, не хотели, то зачем забили?

— Потому что я думал, что это человек…

Тут начались Содом и Гомора. Михал Ольшевский пытался объяснить причину, по которой вместо свиньи он хотел убить человека. Прибыл владелец трупа, который начал скандалить, утверждая, что его свинью убили из мести. Милое животное постоянно кому-то мешало!.. Милиционер упорно трактовал происшедшее, как классический случай нелегального забоя. Загвоздка состояла в том, на кого возложить ответственность за преступление. Одновременно он попытался провести следствие по делу о покушении на убийство человека. Прибыла милиция из Венгрова и собрала комиссию по оценке профессиональности забоя. Единогласно было признано, что свинья убита абсолютно правильным мясницким ударом, стали искать нож. Информации о том, что орудием преступления была алебарда, никто всерьёз не воспринял.