Воспоминания о балете (сборник рассказов)   ::   Покровский Александр Михайлович

Через десять лет тебя отпустят с флота — иди, переводись, но ты уже никому не нужен. Флот — это чудовище, пожирающее собственных детей. Прощай, лейтенант, ты хорошо слушаешь — во все глаза. Мы больше не увидимся. Я рад, что высказался. И хорошо, что ты не пьешь, лейтенант, я не знаю, правда, как там дальше у тебя сложится, но пока — хорошо. Не пей. Но учти — флот пьет. Непьющий подозрителен, к нему нужно присмотреться. И все-таки лучше не пей. Пьющим легче управлять — он всегда виноват. Всего не расскажешь, лейтенант, на это ушла бы целая жизнь. Держись, лейтенант, тебе еще все предстоит, у тебя все впереди.

Он бросил на стол деньги и вышел.

Я вышел позже. Заканчивался 1975 год.

У меня было все впереди.



КАПИТАН

Молодежь. Салаги. Что они понимают… Он не спит третью автономку. Третью! Совсем не спит. Паршин сходил четыре, не вынимая. Но он молодой, Паршин. Ему еще можно. По молодости все можно.

Нельзя спать на левом боку. Там сердце. Но там всегда снится жена…

Жена. Неужели люди когда-нибудь поймут друг друга? В третий раз одно и то же: кто-то высокий, в сапогах, топчет, давит что-то розовое, уродливое, маленькое, скользкое. Это маленькое извивается, бьется, а раны тут же рубцуются, и урод пищит, тонко пищит…

Он кричал — не слышат, он стал бить оконные рамы; кулаком — раз, — и стекла в стороны… Проснулся оттого, что бился в переборку. Нельзя. Так нельзя. Нужно спать. Таблеток целая куча. Как люди спят по восемь часов подряд? Не понимаю.