Жизнь как песТня   ::   Олейников Илья

Он, например, мог на голубом глазу, позавтракав в буфете, вылить оставшуюся в блюдце манную кашу в собственный карман, а в ответ на вытаращенные глаза буфетчицы сказать небрежно:

— Не выбрасывать же добро, на самом деле. Доем как-нибудь.

То, что после этого ему приходилось отдавать пиджак в химчистку, уже не имело значения. Зато он оттянулся на славу, а это всегда было для него главным.

Однажды мы зашли с ним в кафе. Перекусить. Официант, небрежно бросив на стол расписание дежурных блюд, процедил сквозь зубы:

— Сейчас приду, — и исчез минут на сорок.

Моисееву этот опрометчивый поступок явно не пришелся по сердцу.

— Ну, погоди! — сказал он и спросил у меня: — Расческа есть?

Я подал. Он повертел ею туда-сюда, а потом вдруг сломал.

— Зачем ты это сделал? — удивился я.

— Скоро узнаешь!

И стал нетерпеливо дожидаться прихода официанта.

Когда тот наконец объявился, Володя резко прихватил его за воротник и пропел в самое ухо:

— Вам привет от «Березы!»

— Чего-чего? — переспросил тот.

— Не валяйте дурака, Пуцкер! — прервал свое музыкальное приветствие Моисеев.

— Я вам русским языком говорю: "Вам привет от «Березы»!

— От какой еще там березы? — переспросил официант, не понимая, что происходит.