Золотой эшелон   ::   Суворов Виктор

Может быть, все это паскудство и называется безусловными рефлексами, только ему, Драчу, от этого не легче.

— А что это у вас, товарищ капитан, с глазиком случилось? — услышал он за спиной медовый голосок. Драч обернулся, намереваясь огрызнуться, и осекся.

Из окна вагона, в трех шагах от него, улыбалась хорошенькая бабенка, причем с явным сочувствием, без подначки.

— Да вот, девонька, вроде тебя любопытный был, из окошка на ходу высовывался и заработал подарочек. Врача у нас теперь нет. Три часа тру к носу — и все никак не выходит.

— А вы ко мне заходите, я выну!

Драч, слегка поколебавшись, полез в вагон.

—  Который глазик обидели? Ну-ка! Да не дергайся, чорнобривенький!

Не успел Драч опомниться, как вспухшие его веки были бесцеремонно оттянуты, и кончик розового язычка прошел туда-сюда по глазному яблоку. Потом его отпустили.

— Ну как?

— Ой, девонька, дай проморгаться!

С изумлением и восторгом Драч почувствовал, что все в порядке.

— Это откуда ж ты такой метод выкопала?

— Бабушка научила, — скромно ответила спасительница, и тут только Драч разглядел, что фигурка у спасительницы идеальная и обтягивающий костюмчик вроде тренировочного вовсе не предназначен, чтобы это скрывать.

— А как же тебя, голубонька, зовут?

— Любка.

—  Ой же и имечко какое сладенькое!

— Ну, вы и скажете!

— А ты давай теперь и второй глаз, а то он обидится. Эту ночь Любка провела в купе у Драча. И следующую тоже.