JК
Аслан и Людмила :: Вересов Дмитрий
Страница: 297 из 326Так же, как в том, что актерам иногда приходится ворошить свои самые тяжкие воспоминания для того, чтобы хорошо сыграть роль. Какая-то спекуляция на живой крови. Но сухим кормом искусство не питается. Оно топится реальными страстями.
Она желала его видеть. Страстно. А потому мешала свои краски и пыталась вызволить его на свет, чтобы заглянуть в его атомные глаза.
Они вышли из Левшиновского подъезда. И тут Мила остановилась, как вкопанная. На обочине стояла его машина. А он сидел за рулем. Она просто не могла поверить, что он сидит и ждет. На него это было так не похоже…
Она тронула Настю за руку и сказала ей:
– Иди одна. Я, кажется, не смогу, Наська. Прости.
Сказала таким голосом, что никаких лишних вопросов у Насти не возникло. Она соображала быстро. Только проследила за взглядом подруги и тут же все поняла.
– Ни пуха…
– К черту…
Она подошла к машине. Встала, положив свою папку на капот, и смотрела на него прямо через лобовое стекло.
И он на нее смотрел. Долго.
Она противиться не смела,
Слабела, таяла, горела
От неизвестного огня,
Как белый снег от взоров дня!
А потом он потянулся к той двери, в которую ей надлежало сесть, и открыл ее. Выходить не стал. Просто кивнул головой. Садись, мол. И она села. Молча. Зачем они – тысячи слов? Ей казалось, что она уже научилась молчать правильно и осмысленно.
– Позвони матери. Скажи, что ночевать домой не приедешь, – сказал он.
И только потом повернулся к ней и посмотрел в глаза.
Она желала его видеть. Страстно. А потому мешала свои краски и пыталась вызволить его на свет, чтобы заглянуть в его атомные глаза.
Они вышли из Левшиновского подъезда. И тут Мила остановилась, как вкопанная. На обочине стояла его машина. А он сидел за рулем. Она просто не могла поверить, что он сидит и ждет. На него это было так не похоже…
Она тронула Настю за руку и сказала ей:
– Иди одна. Я, кажется, не смогу, Наська. Прости.
Сказала таким голосом, что никаких лишних вопросов у Насти не возникло. Она соображала быстро. Только проследила за взглядом подруги и тут же все поняла.
– Ни пуха…
– К черту…
Она подошла к машине. Встала, положив свою папку на капот, и смотрела на него прямо через лобовое стекло.
И он на нее смотрел. Долго.
Она противиться не смела,
Слабела, таяла, горела
От неизвестного огня,
Как белый снег от взоров дня!
А потом он потянулся к той двери, в которую ей надлежало сесть, и открыл ее. Выходить не стал. Просто кивнул головой. Садись, мол. И она села. Молча. Зачем они – тысячи слов? Ей казалось, что она уже научилась молчать правильно и осмысленно.
– Позвони матери. Скажи, что ночевать домой не приедешь, – сказал он.
И только потом повернулся к ней и посмотрел в глаза.