JК
Пирожок с человечиной :: Кассирова Елена
Страница: 10 из 148На площадке перед дверью лежал розовый кусок от женских штанишек, половик.
Перед правым отсеком ничего не лежало, кроме собачьих фекалий. Дверное стекло было выбито, дверь не закрывалась, в осколочную прореху зияла тьма.
В левой части, понятно, жили женщины, в правой – мужчины. Одна девущка, Нина Веселова, продавщица овощного, жила в мужском отсеке, но исключение ничего не меняло.
Касаткин любил женщин как таковых. Те чувствовали это и тянулись к нему. В бабьем царстве Касаткин всегда был, как рыба в воде. Душевного Костю с понимающими глазами женщины полюбили.
С тремя соседками-лидершами Костя общался, конечно, не так уж душевно-глубоко.
Мира Львовна жила своими ЛЭК и больницей, а Костя в медицине был ноль, хотя и получил на военной кафедре журфака корочки санитара. Но Мира по-еврейски любила историю и значительных людей. К Косте относилась как мыслящая читательница. Заходила задать сложный вопрос, а Кате говорила:
– Детонька, маго кушаете.
– У нее фигура, – кокетничал Костя.
– Фигуга – дуга. Женщинам надо кушать. Для гогмонального обмена.
А злобная Бобкова, хоть не общалась, все же раздвигала в улыбку змеиный рот.
О других соседках и говорить нечего.
Ольга Ивановна Ушинская, директор ближней школы, была учительски строгой и ласковой. К Кате она сразу потянулась, звала ее в школу на ставку. Говорила: «Будешь, Катюшенька, украшением нашей гимназии». При ней жил взрослый сын Антон, холеный усатый красавец.
Перед правым отсеком ничего не лежало, кроме собачьих фекалий. Дверное стекло было выбито, дверь не закрывалась, в осколочную прореху зияла тьма.
В левой части, понятно, жили женщины, в правой – мужчины. Одна девущка, Нина Веселова, продавщица овощного, жила в мужском отсеке, но исключение ничего не меняло.
Касаткин любил женщин как таковых. Те чувствовали это и тянулись к нему. В бабьем царстве Касаткин всегда был, как рыба в воде. Душевного Костю с понимающими глазами женщины полюбили.
С тремя соседками-лидершами Костя общался, конечно, не так уж душевно-глубоко.
Мира Львовна жила своими ЛЭК и больницей, а Костя в медицине был ноль, хотя и получил на военной кафедре журфака корочки санитара. Но Мира по-еврейски любила историю и значительных людей. К Косте относилась как мыслящая читательница. Заходила задать сложный вопрос, а Кате говорила:
– Детонька, маго кушаете.
– У нее фигура, – кокетничал Костя.
– Фигуга – дуга. Женщинам надо кушать. Для гогмонального обмена.
А злобная Бобкова, хоть не общалась, все же раздвигала в улыбку змеиный рот.
О других соседках и говорить нечего.
Ольга Ивановна Ушинская, директор ближней школы, была учительски строгой и ласковой. К Кате она сразу потянулась, звала ее в школу на ставку. Говорила: «Будешь, Катюшенька, украшением нашей гимназии». При ней жил взрослый сын Антон, холеный усатый красавец.