Пирожок с человечиной   ::   Кассирова Елена

Вы, что ль, объявили доходы?

Раиса Васильевна с Таечкой, смутившись, убегали. Но возвращались. Слросить, почему всё так.

– Почему, почему. Потому.

Костя садился на любимый «женский» конек.

– Вышли мы замуж, а главного боимся. Так и ходим в полудевушках.

Косте за разговоры женщины платили по-женски сторицей.

Восточный, нахальный этаж под ними, и тот почти уважал новых жильцов.

Однажды к Косте с Катей шумно поскреблись. Чеченские дети позвали Костю к телефону в прежнюю Катину квартиру. Оказалось, бабушка забыла, что Катя переехала. Клавдия Петровна позвонила по старому номеру.

Нижних детей было семь, все в обносках, а старшая девочка – в модном свитерке с люрексом, явно снятом со школьницы-щеголихи.

Чеченцы, их родители, торговали: мать – фруктами на рынке, Джохар – тосолом на Пятницком шоссе.

У них в комнате вдоль стен стояли раскладушки. Джохар играл с соседями в домино. Табуретки сдвинуты были, как стол.

Костя подошел к телефону. Бабушка решила, что Костя в деревне, и просила парного молочка. Костя крикнул в трубку: «Обожди, ба, я перезвоню!» Сказал «спасибо», из приличия спросил: «Как жизнь, Джохар?»

– Харашо, – сказал Джохар. – В Масква – харашо.

– А где плохо?

– Вездэ! Ичкер плоха, Афган плоха, Таджик плоха, Масква харашо.

И подарил Косте мандарин.

Никогда Касаткин не был так счастлив. Любили его почти все поголовно.

Осенний воздух приятно посвежел, и Костина жизнь, действительно, тоже.