JК
Черный ворон :: Вересов Дмитрий
Страница: 195 из 632А его собственные ладони ощущали под тонкой тканью Таниного платья такое... такое божественное... И ему хотелось только одного – чтобы танец не кончался никогда.
Но мелодия кончилась.
Он умоляюще посмотрел на Таню.
– Можно, я поставлю еще раз?
– Можно, – взглянув ему в глаза, сказала Таня. Они пять раз подряд протанцевали под «Oh, darling» с бессмертного альбома «Битлз» «Abbey Road», среди тогдашних фэнов называемого исключительно «Рубероид».
На шестой раз уставшая Таня отказалась, и они пошли в кухню пить чай. Из-за дверей родительской спальни доносились страстные Нинкины стоны и пыхтение Андрея. Ванечка покраснел и плеснул себе коньяку.
– Вообще-то я заканчиваю филологический, – сказал он. – Хочу писать книги. Как... как Юрий Трифонов. Знаешь?
Этой фразой он, не отдавая себе отчета, хотел, насколько это было вообще возможно, как бы выровняться с ней. Она так прекрасна, а он зато...
– Не очень хорошо. Я читала его «Другую жизнь» и не совсем поняла. Не доросла, наверное.
Ванечка изумленно смотрел на нее. Он готов был биться об заклад, что на факультете и один из десяти «Другую жизнь» не читал.
– А ты вообще из современных кого любишь? «Деревенщиков»? Абрамова, Белова, Астафьева?
– Не знаю. Мне не очень нравится читать про людей, которые живут почти так же, как я. Зачем тогда читать – просто раскрыл глаза и смотри. Я думаю, что про деревенскую жизнь пишут для тех, кто в большом городе родился и из него не вылезал.
Но мелодия кончилась.
Он умоляюще посмотрел на Таню.
– Можно, я поставлю еще раз?
– Можно, – взглянув ему в глаза, сказала Таня. Они пять раз подряд протанцевали под «Oh, darling» с бессмертного альбома «Битлз» «Abbey Road», среди тогдашних фэнов называемого исключительно «Рубероид».
На шестой раз уставшая Таня отказалась, и они пошли в кухню пить чай. Из-за дверей родительской спальни доносились страстные Нинкины стоны и пыхтение Андрея. Ванечка покраснел и плеснул себе коньяку.
– Вообще-то я заканчиваю филологический, – сказал он. – Хочу писать книги. Как... как Юрий Трифонов. Знаешь?
Этой фразой он, не отдавая себе отчета, хотел, насколько это было вообще возможно, как бы выровняться с ней. Она так прекрасна, а он зато...
– Не очень хорошо. Я читала его «Другую жизнь» и не совсем поняла. Не доросла, наверное.
Ванечка изумленно смотрел на нее. Он готов был биться об заклад, что на факультете и один из десяти «Другую жизнь» не читал.
– А ты вообще из современных кого любишь? «Деревенщиков»? Абрамова, Белова, Астафьева?
– Не знаю. Мне не очень нравится читать про людей, которые живут почти так же, как я. Зачем тогда читать – просто раскрыл глаза и смотри. Я думаю, что про деревенскую жизнь пишут для тех, кто в большом городе родился и из него не вылезал.