Кирклендские услады   ::   Холт Виктория

Может быть, действительно утром он вернется. Понимая, что больше сделать ничего не могу, я разделась и легла в постель.

Я так устала, что, когда вернулся Габриэль, почти спала. Он сел на край постели и заговорил о нашей поездке в Грецию. Казалось, эти планы очень его увлекли. Но вскоре вошла служанка, неся на подносе молоко для меня. Я совсем не хотела молока, но все-таки выпила, чтобы сделать приятное Габриэлю, и через несколько минут крепко заснула.

Меня разбудил громкий стук в дверь. Я неохотно вынырнула из глубокого сна — так крепко мне редко случалось спать. Сев на постели, я увидела Руфь. Она была белая как мел, глаза широко раскрыты.

— Кэтрин! — твердила она. — Просыпайтесь! Да проспитесь же, ну пожалуйста!

И я поняла: случилось что-то страшное. Поискала глазами Габриэля, но его в спальне не было.

— С Габриэлем беда, — сказала Руфь. — Приготовьтесь к худшему.

— Что… что с ним? — воскликнула я. Слова с трудом шли с языка.

— Он умер, — объявила она. — Покончил с собой.

Я не поверила. Наверное, я еще сплю, подумалось мне, сплю и вижу какие-то невероятные сны.

Габриэль… умер? Это невозможно! Как же так? Ведь совсем недавно он сидел рядом со мной на постели, смотрел, как я пью молоко, и говорил о поездке в Грецию.

— Я считаю, мне надо сказать вам все, — продолжала Руфь, не сводя с меня глаз, и не было ли в ее взгляде обвинения? — Габриэль бросился с балкона. Его только что нашел один из конюших.