JК
Летим в Лас-Вегас! :: Джонс Белинда
Страница: 45 из 457Для женщины, с восемнадцати лет выписывающей журнал «Свадьба», Вегас – синоним преисподней: она не сомневается, что все невесты здесь идут под венец с букетами искусственных цветов, а женихи дают клятвы верности в малиновых смокингах.
Что ж, почему бы и нет? Каждому свое. Белоснежные лилии я оставлю Надин; а сама, когда настанет (настанет ли?) мой черед, гордо приколю к груди букет пластмассовых гладиолусов и скажу: «Боже, благослови Лас-Вегас!»
ГЛАВА 6
Никогда не забуду день, когда я впервые увидела «нареченных» вместе.
Надин прибыла несколькими днями раньше своего суженого, чтобы натаскать маму с папой и прошерстить домашнюю обстановку на предмет стилевых оплошностей. Приехав накануне празднества, я обнаружила, что мамины бронзовые кони ускакали со своих мест по сторонам камина: конюшней для них сделался шкаф под лестницей. Там же скрылась детская фотография Надин – с жидкими кудельками и широкой улыбкой, открывающей скобки на зубах. Из кухни исчез табурет со следами кошачьих когтей, из прихожей – акварельный закат цвета «пожар в тропиках». Снобистские замашки Надин мне претят, однако насчет акварели я с ней от души согласилась.
В восемь вечера папа, мама, Надин и я – вместе целая семья сидели в столовой за жарким. (Только я, одинокая вегетарианка, склонилась над тарелкой салата. Надин до сих пор уверена, что я не ем мяса исключительно с целью привлечь к себе внимание.) Семейный ужин напоминал заседание военного совета.
– Я просмотрела гардероб и отобрала то, что вы наденете, – так начала брифинг Надин.
– Тебе не кажется, что костюм для отца – это немного слишком? – забеспокоилась мама.
Что ж, почему бы и нет? Каждому свое. Белоснежные лилии я оставлю Надин; а сама, когда настанет (настанет ли?) мой черед, гордо приколю к груди букет пластмассовых гладиолусов и скажу: «Боже, благослови Лас-Вегас!»
ГЛАВА 6
Никогда не забуду день, когда я впервые увидела «нареченных» вместе.
Надин прибыла несколькими днями раньше своего суженого, чтобы натаскать маму с папой и прошерстить домашнюю обстановку на предмет стилевых оплошностей. Приехав накануне празднества, я обнаружила, что мамины бронзовые кони ускакали со своих мест по сторонам камина: конюшней для них сделался шкаф под лестницей. Там же скрылась детская фотография Надин – с жидкими кудельками и широкой улыбкой, открывающей скобки на зубах. Из кухни исчез табурет со следами кошачьих когтей, из прихожей – акварельный закат цвета «пожар в тропиках». Снобистские замашки Надин мне претят, однако насчет акварели я с ней от души согласилась.
В восемь вечера папа, мама, Надин и я – вместе целая семья сидели в столовой за жарким. (Только я, одинокая вегетарианка, склонилась над тарелкой салата. Надин до сих пор уверена, что я не ем мяса исключительно с целью привлечь к себе внимание.) Семейный ужин напоминал заседание военного совета.
– Я просмотрела гардероб и отобрала то, что вы наденете, – так начала брифинг Надин.
– Тебе не кажется, что костюм для отца – это немного слишком? – забеспокоилась мама.