Люби меня вечно   ::   Линдсей Джоанна

Она не могла бы унизить его сильнее, даже если бы захотела. Но на самом деле она вовсе не хотела его оскорбить, просто была так смущена и раздосадована, что отвечала не подумав.

Но он обиделся — и не на шутку. Одно дело, тебя называют лжецом, когда ты действительно солгал, и совершенно другое — когда ты этого не делал.

— Единственное, что я мог бы украсть у вас, это ваш злой язычок. Вам надо бы запереть и его тоже.

Она ахнула во второй раз, а потом чопорно произнесла:

— Ваша привычка угрожать женщинам говорит сама за себя. Может, вчера вам и удалось меня запугать, но будьте уверены, во второй раз у вас это не получится. Так что позвольте вам посоветовать вообще со мной не разговаривать — и таким образом вы будете избавлены от моего «злого язычка».

— Так мне и надо за то, что пытался извиняться перед мегерой, — пробормотал он себе под нос.

Конечно, Кимберли услышала. Он и хотел, чтобы она его услышала. Но молчание — наконец-то! — которое стало ответом на эти слова, заставило его немного устыдиться. Он не привык обмениваться оскорблениями с дамой. Не то чтобы ему это не понравилось — по крайней мере в отношении этой дамы. Но… он привык очаровывать и поддразнивать, а не вызывать враждебность. Он даже не мог понять, почему так делает.

Этим утром леди Кимберли в невзрачном коричневом платье, с уложенными в аккуратный узел волосами и покрасневшим носом казалась совсем неинтересной — и тем не менее Лахлан почему-то не мог ее не замечать.