Мой пылкий рыцарь   ::   Хауэлл Ханна

То, что боль уже не была такой острой, свидетельствовало о том, что какое-то время она пробыла без сознания.

— И долго я болела?

— Четыре дня.

Гейбл старался отвечать кратко, чтобы до поры до времени не волновать больную излишними подробностями.

— Я снова в Бельфлере?

— Да. Я привез тебя сюда, поскольку решил, что здесь будет удобнее за тобой ухаживать, чем в Кенгарвее.

— Кенгарвей… — прошептала Эйнсли. — Что с моими братьями? Они все погибли? А замок? — Она не договорила — Гейбл мягко коснулся ее губ, прося замолчать. Но все же через мгновение продолжила: — Ты боишься сказать мне правду? Неужели новости настолько плохи, что ты опасаешься, как бы я снова не впала в забытье, услышав их?

— Нет, я просто хочу, чтобы ты не волновалась. Ты пролежала в лихорадке четыре дня, почти пять, если считать тот день, когда тебя ранили. Не стоит тратить те немногие силы, что у тебя есть, на ненужные вопросы. А вот и Рональд! — радостно возвестил Гейбл, увидев входящего в комнату старика.

К огромному облегчению рыцаря, Рональд тут же взял дело в свои руки — неторопливо и умело сменил постельное белье, переодел больную в чистую рубашку, приговаривая при этом, что ей надо побольше отдыхать и набираться сил, чтобы поскорее выздороветь. Эйнсли покорно сносила все это, а Гейбл тем временем пытался привести в порядок свои мысли. Одной из причин, заставлявшей его так горевать по поводу болезни девушки, было то, что он не имел возможности высказать ей все, что было у него на душе.