JК
Почти невеста :: Фэйзер Джейн
Страница: 446 из 497Что, если все они уйдут и забудут о ней? Какое им дело до нее? Будет ли гнить одной заключенной больше или меньше, не все ли им равно? Но она сказала себе, что они видят в ней себе подобную. Жандармы считают ее труженицей, citoyenne, не чуждой небольших галантных развлечений.
Она постояла, чтобы сориентироваться. Здесь было мрачно, жарко и не хватало воздуха, но постепенно она начала различать фигуры, скрюченные тела у стен, лежащие прямо на полу. Воздух был наполнен тихим жужжанием, напоминающим пчелиный улей. Свет поступал только от двух смоляных факелов, укрепленных на дальней стене, и, когда она сделала шаг вперед, деревянные подошвы ее башмаков погрузились в неописуемо вязкое болото, которое представлял собой пол. Кричал младенец. Тихо плакал ребенок. Некоторые фигуры двинулись к ней. Женщины. Худые, с растрепанными волосами, одетые в лохмотья, некоторые с младенцами на руках, с затравленным голодным взглядом.
– У меня есть хлеб, – сказала Арабелла.
Жужжание перешло в гул, к ней потянулись руки, узницы рванулись к ней, спотыкаясь и падая. Она беспомощно смотрела на свою корзинку. Там бы едва хватило на небольшую семью, не говоря уже о толпе изголодавшихся и отчаявшихся женщин и детей.
Арабелла поставила корзинку на пол, не в силах вынести мысли о том, чтобы раздавать хлеб или выбирать его для них. Теперь глаза ее привыкли к полумраку, и она уже могла различить черты женщин, когда они бросились к ее корзинке. Она чуть отступила и огляделась.
Она постояла, чтобы сориентироваться. Здесь было мрачно, жарко и не хватало воздуха, но постепенно она начала различать фигуры, скрюченные тела у стен, лежащие прямо на полу. Воздух был наполнен тихим жужжанием, напоминающим пчелиный улей. Свет поступал только от двух смоляных факелов, укрепленных на дальней стене, и, когда она сделала шаг вперед, деревянные подошвы ее башмаков погрузились в неописуемо вязкое болото, которое представлял собой пол. Кричал младенец. Тихо плакал ребенок. Некоторые фигуры двинулись к ней. Женщины. Худые, с растрепанными волосами, одетые в лохмотья, некоторые с младенцами на руках, с затравленным голодным взглядом.
– У меня есть хлеб, – сказала Арабелла.
Жужжание перешло в гул, к ней потянулись руки, узницы рванулись к ней, спотыкаясь и падая. Она беспомощно смотрела на свою корзинку. Там бы едва хватило на небольшую семью, не говоря уже о толпе изголодавшихся и отчаявшихся женщин и детей.
Арабелла поставила корзинку на пол, не в силах вынести мысли о том, чтобы раздавать хлеб или выбирать его для них. Теперь глаза ее привыкли к полумраку, и она уже могла различить черты женщин, когда они бросились к ее корзинке. Она чуть отступила и огляделась.