Полночь и магнолии   ::   Пейсли Ребекка

Он уже садился с нею в кресло.

— О, боже! — произнесла Пичи. — Никогда еще такого не видала! Наверное, это будет самое лучшее катанье в моей жизни! — воскликнула она.

— А теперь сядь хорошенько, жена! — приказал он ей и сильными, мускулистыми руками поднял ее вверх, посадил на себя сверху, а затем привел кресло в движение. Медленно, очень медленно он проникал в нее, ощущая каждую частичку ее тела. Внутри у нее все затрепетало.

— Ох, Сенека! — воскликнула она.

— Тебе нравится, как мы сегодня любим друг друга? — спросил он.

— Так замечательно! — прошептала она. — я переполнена любовью.

Когда он полностью вошел в нее, то перестал раскачивать кресло взад-вперед и остановился… Мягкое покачивание кресла, мягкие, аккуратные движения Сенеки доставили Пичи большое удовольствие. Вздохнув, она наклонилась к нему и поцеловала его.

— Пичи, — прошептал он. — Я неспроста решил любить тебя сегодня таким образом.

— Потому что ты знал, что доставишь мне большое удовольствие? — спросила она.

Он дотронулся своими смуглыми руками до ее груди.

— Мне бы хотелось, чтобы ты поскорее «понесла» моего сына, — пробормотал он. — Мне так кажется, что он должен быть зачат в кресле-качалке…

Слезы брызнули из глаз Пичи.

— Но, Сенека. Я…

— Ах, да, — сказал Сенека. — «Типинозис». Не думай об этом последние девять-десять месяцев.

— Но я…

— Ты не знаешь часа своей смерти, Пичи, — сказал он ей, нежно улыбаясь.