Полночь и магнолии   ::   Пейсли Ребекка

Они соединились так страстно губы к губам, грудь к груди, сердце к сердцу, что так могли соединиться лишь любящие друг друга мужчина и женщина…

Когда Пичи была на грани экстаза, Сенека прошептал ей на ухо:

— А теперь я подожду, подожду до тех пор, пока ты не «понесешь» моего сына, которого я так хочу иметь вместе с тобой.

Они оставались неподвижными довольно долгое время. Оба они пребывали в надежде, что совершится чудо и внутри Пичи появится живое существо — их сын.

— И я божусь, что когда ты начнешь поправляться с ребенком… когда ты не сможешь делать ничего и будешь ходить переваливающейся походкой, я буду навещать тебя так часто, как разрешит моя любимая жена, — сказал Сенека.

Он дотронулся до ее спины.

— Жена, прекрати так ерзать! Не потревожь моего сына! — заявил Сенека.

— О, Боже! Не прошло и пяти минут, как парнишка зародился на свет, а ты боишься. У него, должно быть, только появились уши! — воскликнула Пичи.

— Чьи лучше ему подойдут — твои или мои? Они долго пребывали в безмолвии, пока их покой не нарушил резкий стук в дверь. Сенека практически опрокинул Пичи на пол, пытаясь быстро встать и одеться.

— Боже! — воскликнула Пичи. — Минуту назад ты беспокоился о своем ребенке, а сейчас чуть было не вывернул его наизнанку.

Ухмыльнувшись, Сенека сгреб брюки, быстро оделся и побежал в кухню на стук.

— Мистер Бриндиси! — раздался чей-то голос. — Я пришел сообщить, что гроб для вашей жены уже готов.

Сенека понял, что это был плотник Джон Мид.

— Я думал, что ваша жена зайдет посмотреть его. Магазин закроется через час.

— О, да, мистер Мид! — крикнула ему из спальни Пичи.