JК
Проклятие королевы фей :: Медейрос Тереза
Страница: 4 из 346Нет, не мужчина — мальчик, чьи детские щеки еще не тронул пух, а великолепное золото прямых волос, рассыпавшихся вокруг безжизненного лица, успело потускнеть.
У него за спиной раздался голос — злобное шипение, в котором слышалось презрение:
— Это мой брат, вероломный дурак. Мой смертный брат.
Он стремительно обернулся. В нескольких футах позади него стояла Рианнон, облаченная в ослепительно белые одежды, без малейшего следа удара мечом.
— Смертный? — прохрипел он.
— Да, ибо я — фея. А вы, сэр, — низкий убийца.
По поляне пронесся порыв ветра. Он шагнул к ней. Если только он сможет прикоснуться к ней, провести по золотистому шелку ее волос, прильнуть губами к атласной шее, преклонить колено, моля о прощении. Он протянул руки, молча призывая ее к себе.
— Нет!
Ее восклицание болью пронзило его. С воплем ужаса он отпрянул назад. Крепчающий ветер поднял ее вьющиеся волосы, открыв лицо, страшное и прекрасное, но совершенно лишенное пощады.
Женщина воздела руки, словно собираясь возложить на него дьявольское проклятие. В ее звонком голосе прозвучала гневная насмешка оскорбленной женщины над мелочной злостью мужчины. Нежные уста произнесли мрачное пророчество:
— Ты попытался завоевать своим клинком то, что я готова была отдать по доброй воле. Мое сердце. Мою преданность. Мою любовь. Пусть божья кара падет на твою голову, Артур Гавенмор, и на души всех твоих потомков. С этого дня любовь станет твоим смертельным недугом, а красота — вечным роком.
В последнем отчаянном рывке он бросился к ней.
У него за спиной раздался голос — злобное шипение, в котором слышалось презрение:
— Это мой брат, вероломный дурак. Мой смертный брат.
Он стремительно обернулся. В нескольких футах позади него стояла Рианнон, облаченная в ослепительно белые одежды, без малейшего следа удара мечом.
— Смертный? — прохрипел он.
— Да, ибо я — фея. А вы, сэр, — низкий убийца.
По поляне пронесся порыв ветра. Он шагнул к ней. Если только он сможет прикоснуться к ней, провести по золотистому шелку ее волос, прильнуть губами к атласной шее, преклонить колено, моля о прощении. Он протянул руки, молча призывая ее к себе.
— Нет!
Ее восклицание болью пронзило его. С воплем ужаса он отпрянул назад. Крепчающий ветер поднял ее вьющиеся волосы, открыв лицо, страшное и прекрасное, но совершенно лишенное пощады.
Женщина воздела руки, словно собираясь возложить на него дьявольское проклятие. В ее звонком голосе прозвучала гневная насмешка оскорбленной женщины над мелочной злостью мужчины. Нежные уста произнесли мрачное пророчество:
— Ты попытался завоевать своим клинком то, что я готова была отдать по доброй воле. Мое сердце. Мою преданность. Мою любовь. Пусть божья кара падет на твою голову, Артур Гавенмор, и на души всех твоих потомков. С этого дня любовь станет твоим смертельным недугом, а красота — вечным роком.
В последнем отчаянном рывке он бросился к ней.