JК
Рекенштейны :: Крыжановская Вера Ивановна
Страница: 50 из 466Молодая женщина, откинув голову на спинку, сложив на колени руки, устремила взгляд с каким-то странным выражением на одну группу деревьев и, казалось, забыла все окружение.
— О чем вы так задумались, Габриэль? — Он вложил ей в руку цветы. Она вздрогнула.
— Я думала, — отвечала она, — о том дне моей молодости, который мне напомнило это место.
— Вашей молодости! Вы — олицетворенная молодость и красота! — И Арно залился веселым смехом.
— А между тем это так. Я думала о давнем времени, более десяти лет тому назад, — отвечала Габриэль с тяжелым вздохом. — Мне было тогда пятнадцать лет и три месяца. Я приехала в Рекенштейн провести каникулы у моего опекуна с моей преданной Люси, родственницей, которую вы видели у меня в Париже. И в этом самом гроте, на том самом месте, где вы сидите в эту минуту, Вилибальд сделал мне предложение. Тогда я мечтала о совсем иной для себя жизни.
И она снова вздохнула.
— То, что вы говорите, делает для меня это место вдвойне дорогим, — сказал Арно, слегка краснея. — От отчего, милая Габриэль, вы вздохнули? Не был ли то вздох сожаления? Разве вы не чувствуете себя счастливой?
— И да, и нет. Ваш отец был всегда добр, очень добр ко мне, и конечно, моя вина, что я не дала ему счастья. При виде этого грота меня охватывают воспоминания. Я помню каждое слово, каждую мысль, наполнявшую тогда мое сердце. Но оставим это; будущее светло и ясно, меня так любят и балуют. Чего я могу желать более? — Она взяла букет и стала вдыхать его аромат.
— О чем вы так задумались, Габриэль? — Он вложил ей в руку цветы. Она вздрогнула.
— Я думала, — отвечала она, — о том дне моей молодости, который мне напомнило это место.
— Вашей молодости! Вы — олицетворенная молодость и красота! — И Арно залился веселым смехом.
— А между тем это так. Я думала о давнем времени, более десяти лет тому назад, — отвечала Габриэль с тяжелым вздохом. — Мне было тогда пятнадцать лет и три месяца. Я приехала в Рекенштейн провести каникулы у моего опекуна с моей преданной Люси, родственницей, которую вы видели у меня в Париже. И в этом самом гроте, на том самом месте, где вы сидите в эту минуту, Вилибальд сделал мне предложение. Тогда я мечтала о совсем иной для себя жизни.
И она снова вздохнула.
— То, что вы говорите, делает для меня это место вдвойне дорогим, — сказал Арно, слегка краснея. — От отчего, милая Габриэль, вы вздохнули? Не был ли то вздох сожаления? Разве вы не чувствуете себя счастливой?
— И да, и нет. Ваш отец был всегда добр, очень добр ко мне, и конечно, моя вина, что я не дала ему счастья. При виде этого грота меня охватывают воспоминания. Я помню каждое слово, каждую мысль, наполнявшую тогда мое сердце. Но оставим это; будущее светло и ясно, меня так любят и балуют. Чего я могу желать более? — Она взяла букет и стала вдыхать его аромат.