JК
Рекенштейны :: Крыжановская Вера Ивановна
Страница: 51 из 466Затем выбрала две алые розы и приколола их себе на грудь.
— Жаль, что у меня нет здесь зеркала; мне бы хотелось вколоть цветок в волосы; я это очень люблю.
— Я принесу сейчас из замка, — заявил поспешно молодой человек.
— Нет, нет, это пустая прихоть; остановитесь, Арно, и сами будьте моим зеркалом: вколите мне розу: я доверяю вашему вкусу.
Молодой человек поспешил исполнить ее желание, но когда пальцы его коснулись шелковистых прядей, он побледнел и рука его задрожала.
— Жалею, что я не художник, — сказал он, стараясь скрыть свое волнение.
Молодая женщина, казалось, ничего не заметила:
— Мне остается еще одна. Это для вас, моего доброго, великодушного сына, которому я столь многим обязана.
Она взяла последнюю розу и коснулась ее губами; затем, с доброй дружеской улыбкой и чарующим взглядом увлажненных глаз, сама вдела ее в петлицу молодого человека.
Видя, что он взволнован и смущен, Габриэль, сделав небольшую паузу, искусно переменила разговор. Они повели речь о Париже, о празднествах, которые намеревался давать Арно, о приглашенных друзьях, и время летело так быстро, что Габриэль, по-видимому, была очень удивлена, когда на часах замка пробило двенадцать.
— Ах, будем завтракать здесь. Тут так чудно — свежо, и мне не придется передвигаться. Вот идет, кажется, садовник, позовите его, Арно, и велите, чтобы завтрак подали сюда.
— Жаль, что у меня нет здесь зеркала; мне бы хотелось вколоть цветок в волосы; я это очень люблю.
— Я принесу сейчас из замка, — заявил поспешно молодой человек.
— Нет, нет, это пустая прихоть; остановитесь, Арно, и сами будьте моим зеркалом: вколите мне розу: я доверяю вашему вкусу.
Молодой человек поспешил исполнить ее желание, но когда пальцы его коснулись шелковистых прядей, он побледнел и рука его задрожала.
— Жалею, что я не художник, — сказал он, стараясь скрыть свое волнение.
Молодая женщина, казалось, ничего не заметила:
— Мне остается еще одна. Это для вас, моего доброго, великодушного сына, которому я столь многим обязана.
Она взяла последнюю розу и коснулась ее губами; затем, с доброй дружеской улыбкой и чарующим взглядом увлажненных глаз, сама вдела ее в петлицу молодого человека.
Видя, что он взволнован и смущен, Габриэль, сделав небольшую паузу, искусно переменила разговор. Они повели речь о Париже, о празднествах, которые намеревался давать Арно, о приглашенных друзьях, и время летело так быстро, что Габриэль, по-видимому, была очень удивлена, когда на часах замка пробило двенадцать.
— Ах, будем завтракать здесь. Тут так чудно — свежо, и мне не придется передвигаться. Вот идет, кажется, садовник, позовите его, Арно, и велите, чтобы завтрак подали сюда.