JК
Роковой Выстрел :: Езерская Елена
Страница: 27 из 127Сергей Степанович принял ее вежливо, но сдержанно, как будто прежде они не были знакомы. Оболенский сухо осведомился о ее здоровье и самочувствии Владимира и с несвойственным ему прежде равнодушием задал стандартный вопрос о ее планах на будущее.
– Я вернулась, – растерянно напомнила ему Анна, – и готова приступить к репетициям, как мы и оговаривали.
– Не помню, чтобы с вами, мадемуазель Платонова, был подписан контракт, который составляется с особами изрядно в актерском деле одаренными, – Оболенский отвел взгляд в сторону и добавил, – впрочем, если вы согласитесь немного обождать в приемной, я попрошу моего помощника проверить все бумаги. Возможно, я что-то и перепутал.
– Не стоит, – тихо сказала Анна. – Полагаю, мне более не на что рассчитывать.
Она встала, и, стараясь держаться с достоинством, направилась к двери, все-таки надеясь, что еще мгновение – и Сергей Степанович остановит ее и скажет, что все это шутка, игра. И он по-прежнему восхищается ее талантом и мечтает в память о своем лучшем друге Иване Ивановиче, бароне Корфе, увидеть ее блистающей в первых ролях на императорской театральной сцене. Анна медленно шла к выходу, но ничего не изменилось – Оболенский прятал лицо, пристально и, похоже, без всякого смысла разглядывая лежавшие перед ним на столе документы. Он не окликнул и не позвал ее.
В карете Анна дала волю своим эмоциям и разрыдалась, испытанное ею унижение оказалось неожиданным и ужасным.
– Я вернулась, – растерянно напомнила ему Анна, – и готова приступить к репетициям, как мы и оговаривали.
– Не помню, чтобы с вами, мадемуазель Платонова, был подписан контракт, который составляется с особами изрядно в актерском деле одаренными, – Оболенский отвел взгляд в сторону и добавил, – впрочем, если вы согласитесь немного обождать в приемной, я попрошу моего помощника проверить все бумаги. Возможно, я что-то и перепутал.
– Не стоит, – тихо сказала Анна. – Полагаю, мне более не на что рассчитывать.
Она встала, и, стараясь держаться с достоинством, направилась к двери, все-таки надеясь, что еще мгновение – и Сергей Степанович остановит ее и скажет, что все это шутка, игра. И он по-прежнему восхищается ее талантом и мечтает в память о своем лучшем друге Иване Ивановиче, бароне Корфе, увидеть ее блистающей в первых ролях на императорской театральной сцене. Анна медленно шла к выходу, но ничего не изменилось – Оболенский прятал лицо, пристально и, похоже, без всякого смысла разглядывая лежавшие перед ним на столе документы. Он не окликнул и не позвал ее.
В карете Анна дала волю своим эмоциям и разрыдалась, испытанное ею унижение оказалось неожиданным и ужасным.