Последний самурай   ::   Воронин Андрей

На шее у него висел морской бинокль, и бессердечный Кривоносов время от времени подносил его к глазам, чтобы получше разглядеть выражение лиц участников этой сцены, хотя расстояния тут было всего ничего – метров пять-шесть, никак не больше.

Старлей был полностью деморализован. Дрожащей рукой вернув Илариону его липовое удостоверение, он замер в мучительном раздумье. У него даже рот приоткрылся от умственных усилий: никак он, бедняга, не мог решить, что ему теперь делать – то ли сразу застрелиться, то ли попробовать выслужиться…

– Как звать-то тебя, сынок? – отстранив поверженного в прах противника на расстояние вытянутой руки и глядя на него отеческим взором, спросил Иларион.

– Колей". Виноват! Старший лейтенант Слепаков, товарищ.., э – Зови меня просто: товарищ полковник, – милостиво разрешил Иларион. Если бы было можно, он назвался бы генералом – просто в пику Федотову, но тогда у старлея Коли снова возникли бы сомнения: как правило, генералы не занимаются оперативной работой, особенно в таких местах, как это.

Впрочем, старлею Коле хватило и полковника: он вытянулся перед Иларионом во фрунт и начал усиленно поедать его глазами. Стоявшие у машины менты не слышали ни слова из их разговора и теперь наблюдали за происходящим с нескрываемым удивлением.

– Ну пойдем, – сказал ему Иларион, разворачивая его в сторону машины. – Пойдем, сынок, поговорим. Подумаем, как с тобой поступить. Попрощайся с дядей.