Последний самурай   ::   Воронин Андрей

Это казалось невероятным, но факт оставался фактом: перед ним был тот самый фотограф с Кунашира, агент русской контрразведки, которому полагалось умереть уже несколько часов назад. «Что ж, – подумал господин Набуки, – лучше поздно, чем никогда. Во всяком случае, иметь дело с достойным противником приятно.»

– Здравствуйте, – с большим трудом произнес он по-русски. – Я не знать ваше имя…

– Вряд ли вы смогли бы его произнести, даже если бы знали, – все тем же веселым тоном заявил пленник, без усилий перейдя на приличный английский. – Я вижу, вы говорите по-русски намного лучше, чем я по-японски, но все-таки мне кажется, что английский будет удобнее для нас обоих.

– Как вам будет угодно. – Господин Набуки постарался произнести это вежливо, но сухо: ему очень не понравилось то обстоятельство, что пленнику удалось навязать ему свой тон. – Вы совершили чудо, оставшись в живых и добравшись сюда, так что я не могу лишать вас права выбора в подобной мелочи.

– Чудо? – Пленник беззвучно рассмеялся. – О чем это вы, Набуки-сан? Уж не о тех ли двоих увальнях, которые пытались отправить меня на тот свет при помощи лома и охотничьего ружья?

– Лом? – переспросил господин Набуки.

– Толстый металлический прут, – пояснил пленник, – длиной около полутора метров и весом до десяти килограммов. С одного конца заостренный, а с другого, как правило, расплющенный наподобие э…, отвертки. Применяется в России до сих пор в качестве инструмента для земляных работ, скалывания льда и раскалывания черепов. Ну и еще в качестве рычага.