У подножья Эдельвейса   ::   Маккинли Элис

Мужчина, даже если на него навалить вдвое больше снега, все равно выглядел бы крупнее и угловатее.

Наконец под руку попались волосы. Светло-русые, спутанные, они так перемешались со снегом, что напоминали паклю вроде той, которой пользуются при изготовлении сувениров в Техасе. Джону стало не по себе. Он даже невольно чуть отстранился от своей находки. Жива ли? Или это уже только тело, а не человек?

Еще несколько осторожных движений – и открылось лицо.

– Боже! – вырвалось у Джона.

Иногда невозможно передать словами то, что видишь. И причина здесь не в ограниченности словарного запаса или в косноязычии. Нет, просто есть вещи, которые не поддаются такому средству выражения.

Она лежала на боку, повернув голову к небу, словно ждала от него защиты. Белые сомкнутые веки с густыми золотистыми ресницами, тонкие, немного выгнутые брови, похожие на колоски пшеницы, случайно прилипшие ко лбу. Нос, несколько вздернутый, с очень аккуратными, словно выточенными из слоновой кости ноздрями. Почти бесцветные губы. Правильный подбородок, спрятанный в высокий воротник спортивной куртки, немного впалые щеки. И какая-то приятная матовая бледность кожи, позолоченной солнечным светом.

Джон глядел на это лицо и понимал, что она еще жива. Не было видно под снегом, дышит ли она, но таких лиц не бывает у мертвых.

Но сильнее всего его потрясло то, что перед ним лежал… ребенок. Сколько ей лет, он не знал. Четырнадцать, возможно шестнадцать. Но не больше.