Великолепие чести   ::   Гарвуд Джулия

Ноодной тревоги было мало. Если Одиссей задумает сразиться с циклопом, ему следует быть и сердитым.

— Дункан — настоящий волк, он разорвет тебя на клочки, стоит мне только попросить, — расхвасталась девушка. — Он сделает все, о чем я его попрошу, — добавила больная и вновь устало закрыла глаза: у нее было такое чувство, словно она только что выиграла важное сражение. Выиграла, даже не прибегая к оружию. — Я ненавижу оружие и предпочитаю быть мягкой и нежной, — пробормотала она. — Видит Бог, что это так!

* * *



Три дня и три ночи Мадлен сражалась с мифическими чудовищами, которые якобы пытались утащить ее в Гадес. Но рядом с ней неотступно присутствовал прекрасный Одиссей. Когда она просила, он помогал ей отбиваться от посягательств чудовищ.

Иногда упрямец даже разговаривал с Мадлен. Ему нравилось расспрашивать больную о ее прошлом, и если она понимала его вопросы, то с радостью отвечала на них. Почему-то больше всего Одиссея интересовало ее детство, то, как она жила после смерти матери, когда ее опекуном стал Луддон.

Мадлен не нравилось говорить об этом. Она предпочитала рассказывать о своей жизни у отца Бертона. Но боясь, что Одиссей рассердится и покинет ее, Мадлен отвечала и на расспросы о Луддоне. Лишь однажды она громко крикнула:

— Не хочу говорить о нем!

Дункан вскочил, услышав это громкое восклицание. Он не знал, что мерещится ей на этот раз, но быстро подошел к кровати.