Великолепие чести   ::   Гарвуд Джулия

Усевшись рядом с Мадлен, он нежно взял ее за руку.

— Тихо, Мадлен, тихо, — прошептал он. — Спи!

— Когда он заставил меня приехать от отца Бертона, он так ужасно вел себя, — причитала девушка. — Он каждую ночь пробирался в мою комнату, становился у кровати и смотрел… Я чувствовала это… Мне казалось, что если я открою глаза, то… Мне было так страшно.

— Не думай больше о Луддоне, — промолвил Дункан. Он лег рядом с Мадлен и осторожно привлек ее к себе.

Хотя барон держался с Мадлен очень спокойно, внутри у него все клокотало от гнева. Пусть девушка и не понимала сейчас того, о чем говорит, — не важно, он-то прекрасно все понимал!

Убаюканная прикосновениями Дункана, девушка задремала, но ненадолго, а открыв глаза, увидела, что Одиссей по-прежнему рядом и, как обычно, бодрствует. Мадлен ничего не боялась, когда он был с нею, ее любимец, самый отважный воин. Одиссей был сильным и несколько высокомерным, но Мадлен прощала ему все за его доброту.

И еще Одиссей любил пошутить. Его любимой забавой было изменять свою внешность. Делал он это так быстро, что Мадлен порой и глазом моргнуть не успевала. Он мог на время притворяться Дунканом, а потом мгновенно становиться самим собой. А однажды темной ночью, когда было особенно страшно, он превратился в Ахилла — просто чтобы развлечь ее. Он сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, который, разумеется, был слишком мал для него, и с любопытством глядел на девушку.

На Ахилле не было обуви.