Всевластие любви   ::   Хейер Джорджетт

Но вас, Кейт, я люблю, как собственную дочь, поэтому я и заставил себя воспрянуть из моей плачевной летаргии, чтобы предупредить вас: не позволяйте заставлять себя – ни силой, ни лестью – сделать что-либо такое, чего не приемлет ваше сердце и ваш здравый смысл.

Кейт хотела возразить, но сэр Тимоти с отсутствующим выражением на лице остановил ее движением руки.

– Я не знаю, что у Минервы на уме, и не желаю знать, – ворчливо произнес он. – Я слишком стар и слишком устал! Все, чего я хочу, – это чтобы меня оставили в покое!

Кейт сказала тихо:

– Да, сэр. Я никогда не нарушу вашего покоя. Вы можете быть в этом уверены!

Он выпил еще вина и, казалось, вновь обрел свою всегдашнюю отрешенность, а с ней и спокойствие. Он молчал минуту-другую, наблюдая игру огня свечей в вине, остававшемся в бокале, но вдруг вздохнул и сказал:

– Бедная Минерва! Ей следовало бы выйти замуж за общественного деятеля, а не за человека, который никогда не стремился блистать в обществе, да к тому же такого дряхлого. У нее много недостатков, но я не могу забыть, что, когда мое здоровье ухудшилось, она рассталась с той жизнью, которую любила, без единой жалобы, привезла меня домой – ибо я был слишком болен, чтобы самому принимать решения, – и никогда даже не намекнула, что ей хотелось бы вернуться в Лондон. У нее чрезвычайно развито чувство долга, как я уже говорил вам: достоинство, которое порой доходит до чрезмерности. Ей присуща также безграничная энергия, которой я, к стыду моему, лишен. Она ко всему прочему честолюбива: она мечтала, чтобы я занялся политикой, и не могла понять, что мне это абсолютно неинтересно, что у меня нет желания блистать в этом свете! Равно как и в любом ином, – добавил он задумчиво.