Знамя любви   ::   Карнеги Саша

– Слишком тепло, чтобы сидеть дома, – Казя вышла из сарая, стряхивая с юбки соломинки. Разве нельзя заниматься в саду?

– Позволь решать это мне, – жестко сказал патер Загорский.

– Да, патер.

– Ты легкомысленная, непослушная девочка, – крикнул священник.

– Простите, патер.

– Дюжину «Отче наш», – пробормотал Мишка, намекая на излюбленное наказание иезуита. Казя опустила голову, чтобы спрятать улыбку, трепещущую в уголках рта.

– Выше нос, деточка, – посоветовал казак. – Солнце будет светить и после того, как его закопают в землю. И яблони будут цвести, а это старое пугало – удобрять чью-то бахчу.

Он загоготал, хлопая себя по колену, очень довольный своей шуткой.

Но взглянув, как Казя медленно и неохотно бредет через двор, а за ней уныло плетется собака, он сразу поугрюмел. Он подобрал седло и начал еще одну песню:

«Ясный сокол сидит в неволе...»

Казя обернулась и продолжила звонко и вызывающе:

«Связан так, что не пошелохнется, связан шелковыми веревочками...»

Ее голос постепенно стих за дверью.

– Чертов сын, старый ворон!

Теперь, когда Казя ушла, у Мишки снова начала болеть голова, ему мучительно хотелось выпить. Он представил себе, как Казя сидит за пыльными книгами в тесной комнате, и голова у него заболела еще сильнее. Разве она создана для того, чтобы читать книги? Ей бы выйти замуж и рожать сыновей-красавцев. Или попытать счастья за пределами толстых стен Волочиска.