Авиаторы об авиации   ::   Галлай Марк Лазаревич

В очерках на страницах молодежной

(и не очень молодежной) прессы, на вывесках кафе — словом, где угодно!



Каминский вспоминает, как его, впервые появившегося в Арктике молодого

пилота, опытный полярник Янсон встретил поначалу с некоторой осторожностью,

причины которой впоследствии объяснил сам: «...я думал, что вы из породы

романтиков». Как видно, особого почтения к этому слову Янсон не испытывал уже

тогда.



Совсем недавно почти текстуально то же самое сказал другой полярник —

известный исследователь Арктики и Антарктики, Герой Социалистического Труда

Алексей Федорович Трешников: «Если человек просится в Арктику или Антарктику,

заявляя, что он романтик, я ему не верю. Романтиков хватает в лучшем случае на

дорогу «туда».



А дважды Герой Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин пишет о

присущем каждому настоящему летчику чувстве тяги в небо так: «Оно всегда рождает

приподнятость духа, праздничное и радостное настроение. Часто это называют

романтикой. Сомнительно. Романтика — явление преходящее. Профессия же

летчика — прежде всего постоянный будничный труд, работа...»



Вот как отзываются о романтике люди, которым в этом вопросе, как говорится, и

карты в руки! Но полно, о романтике ли говорят они? Нет, я убежден, что только о

«романтике» в кавычках! Но о понятии — о затертом, девальвированном (к

сожалению) слове.