Авиаторы об авиации   ::   Галлай Марк Лазаревич

Но наутро он вновь занимает левое, командирское сиденье, а Второй, мрачно

нахохлившись, неподвижно сидит рядом...



Кто прав? Первый? Или Второй? По-своему — оба. Душевные устремления

каждого из них понятны и даже симпатичны читателю. Но, справедливые порознь,

они, как ни думай, остаются несовместимыми. Однако отмахнуться от них читатель

уже не может. Он продолжает думать еще долго после того, как прочитал последнюю

страницу рассказа.



Это само по себе не так уж мало — литературное произведение,

заставляющее читателя думать...



Поэтому рассказы Эйниса вызывают в читателе не только симпатию и уважение к

их героям и их интересной, своеобразной работе, но и помогают сделать очередной

шаг в «человековедении» — познании характеров, устремлений, внутренней

жизни людей вообще, независимо от того, какое дело они делают на Земле.



И — последнее. Едва ли не в каждой строчке, вышедшей из-под пера Игоря

Эйниса, открывается ясный душевный облик самого автора, его понимание жизни,

добрый юмор, сердечное, теплое отношение к людям. Не ощутить этого —

невозможно. И, наверное, именно это придает такую эмоциональную силу всему, что

написано многогранно одаренным, так рано ушедшим от нас человеком — Игорем

Владимировичем Эйнисом.





«Так выглядит сокол после полета...»

В начале тридцатых годов на аэродроме одного из старейших наших летных училищ

(тогда они назывались школами) — на Каче — появился необычный курсант.