Бабаев   ::   Сергеев-Ценский Сергей

Паничик родный!

Страшные молящие глаза из-под косиц. Стал на колени. Ждет.

- В лесах я живу, пильщик я... Вчера только домой пришел... Детишки тут, жена... Ничего этого не знаю... Цоп середь ночи!.. Что такое, господи Иисусе, царица небесная! Греха-то сколько!

Впился глазами в трупы, крестится.

Может быть, узнал кого-то, всхлипнул:

- Паничик родный.

- Бога нового искали, за то и убиты, - кивнул на трупы Бабаев. - Бога понял? Это святые божьи.

- Страдающие которые?.. За всех, значит?

- За всех.

- Господи! Свет-то как повернулся!.. Свои своих бьют!.. Новой веры, они, значит, какая недозволенная?

- Новой... Они? - Новой веры... Бога хотят на землю... Ты где? говорят. - Ты есть?.. Давай правду!.. Жизнь за правду хочешь? На жизнь... Гордые!.. А бог, он жестокий... Смеется... и залпы...

Он смотрит в глаза лохматому, лохматый - в его глаза. От глаз к глазам перекинулся хрустальный мост, прозрачный от ужаса.

Сгрудились около солдаты, но их не видно. Видно того, кто хочет понять и не может. Под космами спутанных волос шевелится мозг, как облако на небе, и мысль подходит к глазам, пугается и не выходит.

- Паничик милый! Неужто это так, значит, зря?

- Что зря?

- Говорю, неужто зря их убили... Бог ведь, он известный, он правильный... Неужто через бога? Зря, значит?

Залп где-то. Позолотил кто-то край облака. Отчетливо видно напротив наискось мазанку-хату, исчерченную пулями. Слепенькое окошко, маленькое, совсем дырочка, осталось целым.