Большая судьба   ::   Федоров Евгений

Толпы тружеников торопятся в город к подобным живоглотам и попадают в горькую кабалу... Где же правда?" - Он вспомнил одно рукописное стихотворение неизвестного поэта. Сейчас эти строки приобрели глубокий смысл. Сколько в них страшной иронии!

Жил неровно мой сосед

(Знать, за то его пороли):

Много соли - хлеба нет,

Много хлеба - нету соли.

Я живу ровней куда,

Не гневлю задарма неба:

У меня, брат, завсегда

Нет ни соли, нет ни хлеба...

Купец, покачиваясь, дремал. За окном дилижанса по-прежнему тянулась скучная однообразная дорога: исхоженная, изрытая колесами, избитая копытами замордованных коней, размытая осенними дождями и сейчас скованная морозом. Мимо проползали убогие деревушки с избенками, крытыми дерном или старой соломой.

"Что изменилось с тех пор, как по этому же тракту проезжал затравленный Радищев? - спрашивал себя Аносов. - Ничего! Когда же честный человеческий труд получит настоящую оценку? Боже мой, как тяжко всё это видеть..."

Карету в эту пору энергично тряхнуло, и она стала валиться на бок.

- Безобразие! - вскричал чиновник. - На каторгу такого ямщика!

Купец испуганно открыл глаза.

- Батюшки, никак гибнем? - заорал он и полез из кузова.

Пассажиры всполошились, засуетились. Однако ничего страшного не случилось. Дилижанс остановился, покривившись на сторону. Ямщик распахнул дверь и объявил:

- Прошу господ выйти. Сломалось колесо. Напасти большой нет, благо рядом кузница и постоялый двор.