Черная Ганьча   ::   Рудов Вениамин Семенович

Видно, она долго молчала, предавшись раздумьям, потому что Валерий, протянув к ней через стол руку, погладил по голове.

- О чем ты, Вегочка?

Она резко тряхнула головой, резче, чем хотелось. На нее вдруг нахлынуло состояние смутной тревоги.

- Оставь! - сказала. И подумала, что Валерий начинает забываться, не мальчик он, пора ему знать, что можно и чего нельзя. И папа намекает на какие-то ее, Верины, неблаговидные поступки. Интересно, какие?

Валерий убрал руку, озабоченно спросил:

- Тебе плохо?

- Мне сверхотлично. - Деланно рассмеялась. - Налей еще.

Он не стал ее отговаривать, налил рюмку до краев:

- Если тебе хочется, пей. И я за компанию.

Выпили, и нахлынувшая тревога оставила, Вера снова была весела и приветлива. Потом ей захотелось кофе. Валерий вызвался сварить, ушел на кухню.

Вера откинулась на стуле, задрала голову кверху, зажмурилась. Слышалось шипение газовой плиты, оно убаюкивало, как шуршание листьев под непосильным осенним ветром. В монотонный шум, исподволь приближаясь, вплелся новый, бунтующий звук. Вера открыла глаза. В плафоне, обжигаясь о раскаленную лампочку, билась большущая черная муха. Вера наблюдала за бессмысленными усилиями теряющей силы мухи. Она то бросалась на раскаленную лампочку, то, ожегшись, отскакивала, чтобы снова кинуться на защищенный горячим стеклом белый пламень. Сверху, с плафона, на торт, покрытый розовым кремом, сыпалась пыль. Вера брезгливо поморщилась и в эту минуту заметила Валерия.

Он вошел неслышно и, приподняв голову, тоже стал наблюдать.