Черный всадник (Тетралогия - 3)   ::   Малик Владимир

Старая мать умилялась детьми, дедушка Оноприй - внуками и вкусными наливками, Арсен утонул в синих Златкиных глазах, а она стыдливо льнула к нему, украдкой поглядывая на отца и брата - не видят ли?.. Стеха и Роман тоже никого и ничего не замечали, их головы, обе увенчанные пышными пшенично-русыми волосами, касались друг друга, как цветущие подсолнечники.

У Младена и Якуба сердца были полны радостью за Ненко, который отныне принадлежал им не только телом, но и душой, а Ненко впервые в жизни ощутил любовь и ласку родных людей, и от этого до сих пор не знакомого чувства у него щекотно дрожало сердце, а к горлу подкатил ком.

Спыхальский и Яцько, не переживая ни за кого и ни за что, с наслаждением лакомились роскошными, как им казалось, яствами и напитками и были рады-радехоньки и за себя и за своих друзей.

Лишь об одном казаке Гурко ничего определенного нельзя было сказать: для всех он оставался еще загадкой. Однако, судя по тому, как раскраснелись от наливок его обветренные на морозе щеки, как он пел песни, можно было думать, что и гость чувствовал себя прекрасно.

Это был щедрый вечер в их жизни! По-настоящему щедрый, ласковый, теплый, веселый. И они, люди неспокойно-жестокого времени, по достоинству ценили его.

Поэтому и преобладали в хате за гостеприимно-богатым столом непринужденность, дружелюбие и поэтическая простота чувств, которые делают человека счастливым.

Когда прокричали вторые петухи, в окно кто-то постучал. Это были Иваник и Зинка. Вытащив из карманов кожухов по горсти зерна, они сыпанули его на пол, на стол, на образа, на всех, кто сидел за столом.