Черный всадник (Тетралогия - 3)   ::   Малик Владимир

О Езус, да это же просто красавица! Такой бы не в холопской хате возиться с чугунами и горшками, а в магнатском дворце отплясывать мазурку да краковяк! Он лихо подкрутил вверх свой встопорщенный ус и попытался почтительно, даже по-шляхетски галантно поклониться, чувствуя в тесноте локтем тепло ее тела.

- Приветствую, пани! Как поживаешь?

- Благодарствую, милостивый пан. Живем помаленьку... А ты, вижу, поправляешься от раны?

- Слава Иисусу, поправился...

- А то я говорю своему: жаль будет, если помрет такой хороший человек!

- О пани, то было б совсем плохо!.. Бр-р-р!.. Особенно если принять во внимание, что на этом свете остались бы такие славные молодицы, как ты, польстил вполголоса своей соседке Спыхальский. Но тут у него мелькнула неожиданная мысль: может, Зинка тоже неравнодушна к его особе, если сказала такое? И он спросил: - То и вправду жалела бы обо мне, пани?

- А почему бы и нет?

- О, мне очень приятно слышать это из твоих уст! Значит, пани давненько заприметила меня?

- Тебя, пан, все молодицы на хуторе давненько заприметили, уклонилась от прямого ответа Зинка.

Спыхальский крякнул, покраснел от удовольствия и слегка, как бы ненароком, подтолкнул ее локтем. Женщина не отвела его руку, не рассердилась, а только искоса глянула на мужа: не видит ли?.. Но Иваник, занятый в это время огромной кружкой меда, поднесенной дедом Оноприем, и ароматной, с чесноком, колбасой, не слышал беседы Спыхальского с Зинкой, не видел его ухаживаний за нею. Или же прикидывался, что не видит.

До самого утра в хате стоял веселый гомон, слышались то шутливые, то заунывно-печальные песни.

Наступил новый год.

3

Быстро промелькнули святки.