Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

В первый день Рождества, по своему почётному положению, принимал у себя поздравителей, сам ездилс поздравкой, но пил сдержанно, да и то самое слабое вино. На второй день накатилась на него от непривычного безделья зелёная скучища. На третий день изобретатель с утра обложился книгами, с жадностью поглощал рукописные листы перевода "Астрономических лекций шотландского механика Джемса Фергесона" (перевод сделан тоже ржевским жителем - механиком Собакиным), читал евангелье, апокалипсис, библию, стараясь вникнуть в премудрость притчей Соломона. А назавтра собрался сходить в гости к мозговитому купцу Матвею Алексеевичу Чернятину: купец сам измыслил и по своим чертежам сооружал какую-то небывалую механическую кузницу. Ржев славен был одарёнными людьми!

Невзирая на свою деловитость, на преданность изобретательским идеям, Терентий Иванович Волосков был одинок душой и по-своему несчастен. Он искренне скорбел неустройством жизни русской, поврежденьем нравов, торговлей крепостными, как собаками, всеобщей темнотой. И не было такого человека по плечу ему, чтобы разделить с ним тягостные думы.

- Доколе, господи, потерпишь всю мерзость запустения на Руси святой? - жаловался он в пространство. - Кругом бесправие, разбой, прямо сердцу больно. Держава наша, господи, в опасности... Бабий век грядёт: не помнящая родства Екатерина*, две Анны, весёлая Елисафет, опять Екатерина. Пышно, суетно живёт царица, сразу по пятьдесят тысяч мужиков с землёй любовникам своим дарит.