Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Пылит путь-дорога, тянутся скучные вёрсты: то пашни, то болота, то пески сыпучие.

Пустынно вокруг, сумрачно. Хотя бы какая-нибудь молодайка-баба в ярко-красном сарафане прошагала или весёлая деваха с цветистым венком на голове порадовала проезжающих своей звонкоголосой песнью. Тоскливо, сумно на душе.

Суворов подёргивает плечами, по его подвижному лицу скользят сменяющиеся быстро гримасы: он то защуривает большие глаза, то широко их распахнёт и снова выкрикивает резким, раздражительным голосом, будто оспаривая кого-то или стараясь убедить себя:

- Я солдат, солдат... Приказано - выполняй...

Ни возница, ни слуга не понимают, что странные сии выкрики означают. Но Суворов кричал, потому что этого требовала душа его.

На слугу накатывает дрёма. Он начинает позёвывать, клевать носом. Дремлется и Суворову. Бельмастый мужик на облучке уныло гундосит в бороду:

Ай, кто пиво ва-а-арил?

Ай, кто затира-а-ал?

И затем быстро-быстро, скороговоркою:

Варил пивушко сам бог,

Затирал святой дух,

Сама матушка сливала,

Вкупе с богом пребывала,

Святы ангелы носили,

Херувимы разносили.

Херувимы разносили,

Серафимы подносили...

- Эй, там! - окликал Суворов мужика. - Из хлыстов, что ли, будешь?

Бельмастый испуганно смолкал.

Перед самым въездом в какую-то деревню Александр Васильевич оживился.