Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Даже купцы и люд чиновный, сидя в тарантасиках, трясогузках и линейках бок о бок с дражайшими своими половинами, расфуфыренными в модные салопы, в ковровые узорчатые шали, с густо насурмлёнными щеками, с подведёнными бровями, лихо проносились на сытых лошадях, всматриваясь в онемевшие окна супротивного властям жилища.

А в базарный день, когда съехались крестьяне, почитай весь рынок привалил к дому Твердозадова.

- Пойдём, братцы, проведаем купца. Человек он сыздавна знаёмый... А этому воеводишке когда ни то лихо будет... уж он дождё-ё-тся.

В ту пору в деревнях и по базарам почти в открытую болтали о новоявленном царе Петре Фёдоровиче, покорившем всю Сибирь и пол-России. Пресекая крамолу, воевода озверел. Он хватал в деревнях и в городишке через своих сподручных правого и виноватого, нещадно драл, отдавал в солдаты, гноил в тюрьме, даже были случаи - с согласия помещиков-владельцев - ссылал мужиков на каторгу. Но, невзирая на его жестокость, мужики осмелели окончательно, слухи о великой смуте множились, и росла, росла к злодею-воеводе ненависть.

Против дома Твердозадова - густая толпа крестьян с кошелями, корзинами, баклажками молока.

- Эй, Абросим Силыч!.. Покажись! - взывали нетерпеливые. Иные длинными палками стучали в окна, двое мальчишек залезли на забор. Будочники с алебардами убеждали толпу не гуртоваться, а каждому идти своей дорогой. Толпа потешалась над ними, вызывая на скандал.

Вдруг распахнулось в верхнем этаже окно, раздвинулись кисейные занавески, показался хмурый лик с горящими глазами, зарыжела огненная борода.