Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

О-о-о! - радостно заорали мужики и бабы, они сразу забыли все бывшие от купца прижимки: ведь канатный фабрикант часто наезжал в деревни, скупал лён, коноплю, овёс.

- Здоров будь, Абросим Силыч! Что, брат, сидишь и ты? А и гораздо же тебя пообидел воевода...

- Сижу, отцы, сижу! - кричал Твердозадов и кланялся.

И те, кто поближе к дому, видели: глаза здоровенного лохматого купца наполнились слезами.

- Вот как изгаляются... Несмотря, что богач, - сожалительно вырывалось из толпы. - А с нашим-то братом что вытворяют, с мужиком-то. Ой, ты!

- Абросим Силыч, эй! Довольно ль у тя жратвы-то? - вопрошали сердобольные из толпы. - А то спускай сюда верёвочку, мы те молочка навяжем, да хлебушка, да сметанки.

- Спаси бог, хрещёные, в довольстве сижу, сыт! Токмо за бесчестье тоска долит. Обида, братцы!

- А вот погоди чуток, - утешающе неслись выкрики, - вот ужо-ужо царь батюшка Пётр фёдорыч придёт, рассудит! Он, батюшка, торговых людей, сказывают, не трожит. Он, батюшка, токмо воевод, да бар, да начальников превеликих вешает!..

3

Так ещё протянулась скучнейшая неделя. Всем до смерти надоела эта канитель. А больше всего надоело торчать дома гульливому дворнику Ивашке. У него, может, зазноба в городе, может, кабатчикова жена Дарьица души в нём не чает: она молодая, ядрёная, а ейный муж - старик, от него уж землёю пахнет.

Ивашка парень не дурак - подъехал вечерком к хозяйке.

- Даве молвила ты, Степанида Митревна, солоду да хмелю нет у тебя пивца сварить.