Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

Так в одном из сёл, где проживала в своём поместьи родственница покойного фельдмаршала Апраксина, Барышников остановился передохнуть у местного священника. Отец Лука поведал:

- Барыня наша, бог ей судья, зело бесчеловечна... Хотя она и вдова, а невзирая на почтенный возраст, с голоштанными соседями помещиками в любовь играет... Ну, да бог с тобой, играй, да людишек-то своих, мужиков-то, не тирань... А она что... Она, изволите ли видеть, плешивая. И своего дворового парикмахера, парня Вавилу Постного, дабы тот не разгласил её тайны про безволосое состояние своё, держит несчастного в клетке без выпуску вот уж седьмой год. Седьмой год!.. Вы только подумайте, дражайший Иван Сидорыч, каково живому человеку-то, Вавиле-то? За чьи провинности несчастный страждет? И вступиться некому. Я обличать её, прямо говорю, страшусь: она и меня-то на цепь посадит, как собаку. Родители-то парня извелись все, их-то, бедных, вчуже жалко... И плетьми-то их били, и каторгой генеральша грозила им. Да не токмо их, ни единого человека нет из её крепостных, кои не претерпели бы от неё, распутницы. И в такое-то лихолетье, когда Пугачёв гуляет по России с шайкой сорванцов... Да дождётся она, голубушка, дождётся. Вот бы вам, Иван Сидорыч, припугнуть её, вы все-таки человек не нам чета, с вельможами знаетесь.

- И не подумаю, - буркнул Барышников, с аппетитом кушая грешнёвые блины со сметаной. - Кровь портить из-за всякого пентюха Вавилы, в том шибкой корысти нет...

Митрич только головой тряхнул и сердито прикрякнул.